Сэйлор Гранат + опрос по рейтингу Сетсуны Мэйо, Третий фик Сестуны Мэйо - пока последний из законченных о Сетсуне и Кунсайте Опции

[Rovena]

Итак, предалагю небольшой опрос по рейтингу Сетсуны Мэйо как автора, а то на ее страницах давненько отзывов не было - ни на самиздате, ни на Мире СМ.

Ниже предлагаю вниманию почтеннейших форумчан фанфик "Сэйлор Гранат". Таки да, снова о Сетсуне и Кунсайте. Вернее, это три новеллы, разнесенные в пространстве и времени, но объединенные одной историей.

[Rovena]

Сэйлор Гранат

Аллилуйя возлюбленной паре,
Мы забыли, бранясь и пируя,
Для чего мы на землю попали,
Аллилуйя любви, аллилуйя!
(«Юнона» и «Авось»)

То, что было

Взрыв. Еще один взрыв… Небо пронзали огненные стрелы фейерверков, возвещая о на-ступлении полуночи – часа рождения принцессы Луны. Сегодня ей исполнилось семь лет. На темно-синем бархате неба распускались красные, золотые, изумрудные, серебряные цветы, что светом своим затмевали звезды. Каждому новому цветку вторили ахи, радостные возгласы гостей.
В этот вечер весь дворец стал одной большой бальной залой. Не было комнаты, где бы не стояли столы с угощением или играми, где бы не играла музыка, и не веселились бы люди. Наследнице престола Лунного королевства исполнилось семь лет.
Среди этого многообразия красок и звуков, сама прекрасная летняя ночь куда-то ускольз-нула, затихла за радостным шумом и звуками музыки.
Только здесь было тихо. В этот уголок королевского парка редко приходили даже садов-ники. И деревья выросли здесь большими. И цветы росли так, как хотелось им. И даже руко-творные озеро и водопад казались подлинными. Здесь они нашли свое убежище. Летняя ночь и она.
Девочка подумала, что иногда хорошо быть принцессой не очень знатного рода. Вздумай сбежать, скажем, Венера, поднялся бы дикий переполох. А ее никто не хватится. Кому она нужна…
Никому. На что я надеялась? Выпросила у матери право на взрослое платье… надела единственное украшение… как глупо. Кому ты нужна со своей грудой камней в приданое, со своими темными глазами и высоким ростом. Тебе ведь уже двенадцать, не маленькая!
Но так хотелось сказки… Настоящей сказки, но не с кем-то другим, а с собой в качестве главной героини. Не бывает. Ведь ты же знаешь, что сказок не бывает! Во всяком случае, не с теми, у кого за душой – одна гордость предков и древняя крепость в качестве королевства. Не попросят у тебя кулон. Ишь, размечталась! Кому мать скажет, тому и отдашь. Когда-нибудь. Лет эдак через десять… Хотелось плакать. Лечь ничком в высокую траву и уткнуться носом в мох. И расплакаться.
Ну, что я за дура! Она стянула диадему, давившую на виски, и в сердцах зашвырнула ее в рощу. И неожиданно услышала тишину. Фейерверк кончился, а музыка из дворца и парковых павильонов сюда не долетала. Водопад, ночные птицы и шуршание листвы рождали мело-дию… Настоящая ночь должна быть именно такой, - темно-синей с серебром звезд, густо-зеленой с прозрачными каплями на деревьях и траве… С голосом ветра, заигрывающего с ли-ствой… И листья шуршат так, будто кто-то идет к озеру. Но кому здесь быть… Нет, это толь-ко ветер…
- Что ты тут делаешь? – раздался голос прямо у нее за спиной.
Темная фигура юноши сливалась с толстым стволом старого дуба, чьи ветви нависали прямо над водой.
- Прячусь, - от неожиданности брякнула она. Незнакомец подошел ближе и присел на камень. Теперь она могла ясно видеть его лицо, - совсем взрослый, наверное, уже 18… Белые волосы с серебристыми искрами падают до подбородка, в светло-голубых глазах – какая-то вечная искра хитрости, готовности к шуткам… но в то же время она ощущала в нем скрытую силу воина.
Юноша шевельнулся, и витой аксельбант на мундире замерцал серебром.
- Я тоже, - улыбнулся он, - надоел этот шум. А здесь хорошо, тихо…
- Я всегда сюда прихожу, когда хочется тишины. Этот водопад и озеро… сюда никто не ходит.
- Интересно, почему?
- Не знаю… Меня всегда это устраивало. Ну, что здесь никого нет. Даже сегодня. Во дворец приехало больше тысячи гостей, в парке яблоку упасть негде, а здесь – никого…
- Но пришел я и нарушил твое уединение… Извини, - в его голубых глазах мерцали ка-кие-то странные искры… во всяком случае, там не было и следа раскаянья.
- Ничего, - улыбнулась она, - я рада твоей компании.
Со мной уже давно никто не разговаривал без соблюдения придворного этикета… еще чуть-чуть, и я сделаю глупость…
- Ты - землянин, верно?
- Да. Я лейтенант земной гвардии. А ты?
- Я с Плутона. Как тебя зовут?
Он посерьезнел.
- Мой камень – кунцит. Видишь? – он вытащил из-под мундира цепочку, на которой бол-тался льдисто-голубой, как осколок северного неба, камень, - Я – лейтенант земной гвардии Кунцит.
- Разве у тебя нет имени? – я думала, только у нас…
- Есть, - кивнул он. Почему-то даже серьезный, Кунцит производил впечатление челове-ка, который ворует яблоки в соседском саду, просто для развлечения… - Но на Земле такой обычай… Понимаешь, в день совершеннолетия нам нарекают настоящее взрослое имя и дают Камень. Камень – это отражение нашей внутренней сущности, нашего характера, иногда - призвания. Например, Янтарь никогда не станет хорошим солдатом, но из него выйдет пре-красный художник или врач, А рубины – обычно воины… турмалины больше любят землю и лес… Камень – это, как звание, нет… как внешнее имя. А имя настоящее знают только кров-ные родственники, самые близкие друзья…
- Понятно… - девочка смотрела на него, чуть повернув голову. Кунцит попытался пред-ставить, как она будет выглядеть лет через пять… В этих глазах наверняка утонет не один де-сяток парней…
- А у тебя есть камень? – вряд ли, ей еще нет и четырнадцати…
- Есть, - она почему-то смутилась, - Вот, - застывшая капля крови покачивалась на цепоч-ке, роняя в бледном свете Луны темно-красные искры. Точно такие, наверное, вспыхивают в ее глазах, когда она смеется… Странная девочка… Почему-то мне кажется, что ты смеешься редко…
- Это гранат, да?
- Да, - кивнула она. Колыхнулись ничем не сдерживаемые темные волосы, сверкнув изумрудными искрами, - Хочешь, поменяемся? – вдруг спросила она. Может, она не знает… Но что-то отчаянное, не то надежда, не то решимость, стояло в темных гранатовых глазах де-вочки.
- Как тебя зовут? – ни в голосе, ни в глазах его теперь не было ни капли насмешки или веселья…
- У меня нет имени. Это традиция, - если он поймет и откажется…
- Я буду звать тебя Гранат. Держи, - льдисто-голубая капля падает в ее ладони. А в его собственные – темно-вишневая. Как ее глаза… - Мое имя – Норманн. Норманн Кунцит. И я обещаю хранить твой дар, - что бы ни случилось потом…
- Отныне мое имя – Гранат. И я обещаю хранить твой дар, - пусть ты ничего не понял, пусть ты завтра же забудешь обо мне… но я не забуду… Не забуду, как ты повесил на шею мой кулон, нареченный мой, Норманн.
Какое-то время они молчали, глядя на озеро… Слушали воду и рощу. Она не помнила, сколько времени прошло, - несколько минут, или час… Помнила только, как он накинул ей на плечи мундир, потому что легкое платье не спасало от ночной прохлады…
Звонкий голос разбил ночь, как неосторожное движение разбивает хрустальную вазу.
- Кунцит! Кунцит, где ты? До церемонии – пять минут!
Услышав голос, Норманн скривился.
- Черт. Долг зовет. Надо идти в зал… Пойдем?
- Ты иди, - она протянула ему мундир, - я еще посижу здесь.
- Хорошо. До встречи, Гранат.
- До встречи, - будет ли она? Сегодня же семья летела домой.
Не успели затихнуть шаги в темноте, как с другой стороны озера раздался голос:
- Принцесса! Принцесса, где вы?! – все-таки хватились…
- Принцесса… - Керра вышла из-за деревьев, - я еле Вас нашла. Идемте, через семь ми-нут мы отправляемся. А где ваша диадема?
- Там, - махнула она рукой, - я бросила ее за деревья. Сейчас найду.
- Вы слишком своевольны, принцесса. Это недостойно будущей правительницы Плуто-на… - ты даже не знаешь, Керра, насколько я своевольна…

Прошло восемь лет…
Снова небо расцветало невиданными соцветиями огней… Вот ярко-розовый цветок рас-пустился прямо над ее головой и рассыпался звездным дождем. Снова и снова взлетали в высь огни фейерверков, а им вслед неслись возгласы удивления и восторга. Снова в залах Серебря-ного дворца и в парке играла музыка, столы ломились от изысканных кушаний. Снова в баль-ном зале было тесно от юных девушек, глаза болели отблеска драгоценностей, и свечей, отра-жавшихся в начищенном паркете… Принцессе Луны, Селене-младшей, Селенити, исполня-лось пятнадцать лет. И сегодня же объявят о ее помолвке с земным принцем Эндимионом.
Ее помолвка прошла иначе. Давно, восемь лет назад, она отдала свой камень. И ни разу не пожалела об этом. Родители до сих пор ничего не знали. Откуда им знать… ведь ее руки никто не просил. И не попросит, если верить подслушанному сегодня же разговору…
- Как хорошо, мы все выйдем замуж одновременно!
- Не все.
- Ай, кого интересуют эти внешние! Принцессы Нептуна и Урана выйдут за принцев этих же планет, Уран и Нептун объединятся, но это все равно ничего не изменит…
- А Сатурн?
- Она еще маленькая, ей двенадцать… А Плутон, та и вовсе помрет старой девой, - этот легкомысленный голос… терпеть не могу! Сплетница… - Кому она нужна, - продолжала ще-бетать Венера, не зная, что предмет ее разговоров стоит в соседней комнате, где все прекрасно слышно, - Кому она нужна в свои двадцать лет?! Старая дева, и все! Ни богатства, ни власти… Все приданое – каменная пустыня, да гонор предков…
- А так же умение надрать уши малолетней нахалке, - не выдержала она, появляясь в дверях.
Венера ойкнула и покраснела. Марс нахмурилась:
- Ты подслушивала! Плутон, тебя сюда не звали! – она кивнула. Верно, ее не звали. Ни сейчас, ни раньше. Ее терпели, ведь ее род древнее их собственных.
- Это так. Но не радуйтесь вашему замужеству раньше времени, - она развернулась и вышла. Конечно, недостойно так мелко пакостить… да и подслушивать ее никто не просил…
- Плутон… - знакомый голос отвлек ее от воспоминаний.
- Что тебе, Меркурий?
- Не обижайся на Венеру. Пожалуйста.
- На правду не обижаются, - улыбнулась она. Меркурий ей нравилась. При других об-стоятельствах они могли бы стать подругами… - Так за кого вас выдают?
- За приближенных принца Эндимиона.
- Мезальянс? – вздернула она бровь, - Как же Марс и Венера согласились?
- Это – политический шаг. Надо закрепить союз с Землей. И потом, - Меркурий улыбну-лась, - принцев на всех не хватит! А Цоизит мне нравится.
- Это твой жених?
- Да. Вообще, все было так смешно… Марс просто пылала от гнева, пока не узнала, что Жадеит – это тот самый парень, который спас ее год назад в пыльную бурю.
- А Венера? – не все же ей сплетничать, я тоже право имею ей кости перемыть…
- Ну, Венера, как только увидела портрет, сразу решила, что Кунцит не устоит перед ней…
Кто?! Нет, не может быть!
- Как, ты говоришь, зовут жениха Венеры?
- Ну, он еще не ее жених. Церемония помолвки состоится через два часа… Его зовут Кунцит. Он капитан охраны принца Эндимиона. Действительно, очень красивый. Эти его длинные белые волосы и голубые глаза…
Нет, только не это… Нет, только не ты! Только не ты, Норманн…
- Вон они стоят вдвоем, смотри…
…Больно. Как же больно… Норманн стоял рядом с Венерой, улыбался ей… Вот она что-то сказала… Они вместе засмеялись… Больно… Как хорошо они смотрятся рядом… прекрас-ная пара. Хрупкая золотоволосая Венера и он, высокий, широкоплечий… Отросшие снежно-белые волосы падают на плечи… Смех искрится в светло-голубых глазах… Как тот голубой кунцит, капля северной воды на цепочке, что вот уже восемь лет носит она… Как холодное северное море… Как лед на скалах Плутона. Мертвых скалах… Больно… Вот они снова по-шли танцевать… И Норманн обнимает ее… Почему?!!!
- Почему? – неслышно шепчут пересохшие губы.
- Что с тобой? Ты словно свою смерть увидела…
- Почему он? – почему же так больно… Ты ведь знала, что он ничего не обещал тебе. Он даже не знал об обычае…
- Он – сын герцога, наследник древнего титула. Влиятельное лицо и друг принца. А Ве-нера – кузина Селенити, начальник ее личной охраны. Их помолвка – уже решенное дело.
- Уже решенное? – голос отказывается ей повиноваться…
- Да. Политика, ничего не поделаешь…
Ничего не поделаешь… Ничего… Она права. Во всем права. Этот союз важен для систе-мы. Для Луны, для остальных внутренних планет, для Земли… Пусть церемония еще не со-стоялась, все уже решено. Кому, как ни тебе, знать сколь могущественна и безжалостна поли-тическая необходимость… Но он…
Он ничего не обещал тебе. Больно… Он видел тебя один раз в жизни, что ты можешь для него значить? Ничего. Больно… А даже если бы и значила… Политика вертит судьбами лю-дей, а сами они ничего не могут сделать… Больно…
Он улыбается ей… Он станет ее мужем, будет с ней каждый день и каждую ночь… Или не будет. Это политический брак… Больно… Какое это имеет значение! Норманн теперь по-терян для нее. Потерян навсегда…
Зачем… зачем ей теперь жить? Нет. Нет, она не сможет, не вынесет видеть его на прие-мах, раутах, политических встречах… видеть мужем Венеры… Только не так… Видеть, и не броситься к нему, не сказать: «Ты помнишь?» Знать о том, что они вместе… Мучить его и се-бя… Или только себя.
Он не подошел в начале бала, хотя наверняка узнал ее. Узнал бы, если только он помнит тот разговор восемь лет назад. Если этот разговор что-то для него значит. Или значил… Даже если и так… даже если он помнит ее… даже если он будет рад увидеть ее… Все решено. По-молвка Венеры и Кунцита, капитана гвардии Земли. Решено. Все.
Боль ушла. Осталась пустота. Пустота…
- Все.
- Плутон, что с тобой? – Меркурий стояла на балконе, а Плутон бежала прочь по коридо-ру. Бледная, от чего ее глаза стали казаться просто черными… - Куда ты?
Тронный зал был скудно освещен четырьмя факелами. Через два часа здесь вспыхнет яр-кий свет, но сейчас только четыре языка пламени помогали звездам и праздничным огням в парке разогнать темноту. Королева Луны откинула голову на подголовник трона. Только не-сколько минут тишины…
Двери распахнулись, женская фигура в простом сиреневом платье на миг застыла в две-рях. Затем девушка медленно пошла к трону. Каждый ее шаг отдавался эхом в пустом зале. Вспыхнули искры… Изумрудные - в волосах, золотая – на узком обруче диадемы.
- Ваше величество.
- Да, Плутон…
Резко, одним движением, девушка преклонила колено.
- Ваше величество, я прошу Вас назначить меня Стражем дальнего Рубежа и Врат Вре-мени.
- Плутон…
- Я прошу Вас принять мою присягу и назначить меня Стражем Врат Времени, Ваше ве-личество, - голова склонена, взгляд опущен, но какая сталь в голосе…
- Ты понимаешь, о чем просишь?
- Да.
- Ты знаешь, что будешь нести свою службу, пока не придет новый Страж, сколько бы времени ни прошло?
- Да.
- Ты знаешь, что будешь нести свою службу одна, пока кто-то не захочет добровольно разделить твою участь, полностью и до конца?
- Да.
- Понимаешь ли ты, что оставишь все, что окружает тебя сейчас? Своих родителей, дру-зей…
- Меня никто и ничто не держит здесь.
- Плутон, почему?..
- Таково мое решение.
- Встань, - она не шелохнулась. Она поднимется только тогда, когда ее позовут.
- Встань, Страж дальнего Рубежа и Врат времени, Сэйлор Плутон.
Девушка поднялась с колен. Теперь ее фигуру обтягивал костюм воина, - белая матроска с черным воротником. От прежнего наряда осталась только диадема принцессы крови и льди-сто-голубой кулон на длинной цепочке. Диадема принцессы наследницы. От нее она тоже от-кажется. Но не от кулона.
- Прими Жезл Хранителя Рубежа и ключи от дверей пространства-времени, Сэйлор Плу-тон.
Девушка коротко поклонилась, обеими руками сжимая резной ключ-посох. С гранатовым навершием в виде шара, заключенного в сердце. Пояс с ключами блестел на черной юбке.
- Плутон… Зачем?
- Такова моя судьба.
- Иди… - ты все равно не скажешь мне правды…
Она шагнула в зал Врат. Двустворчатые светлые двери отделяли ее от бесконечного неба, от древнего форпоста на Плутоне, куда никто не мог найти дорогу… От бесконечного дежур-ства и бесконечного одиночества…
- Ты не хочешь попрощаться? – королева стояла в дверях, освещенная мягким светом факелов.
Сэйлор Плутон покачала головой, сливаясь с космосом, что царил за Вратами.
- Возвращаться – плохая примета.
Шаг, и дороги назад уже нет. Прощай, нареченный мой. Больше нам не встречаться. Будь счастлив. Капля на лице… Она не рыдала, просто глаза слезились от нездешнего, сильного ветра.

[Rovena]

Встреча, которой не было

Холодно. Как же холодно… Он поежился, но это ничего не меняло. Никогда в жизни ему не было так холодно…
В мире осталось только два цвета – черный и серый. Серое небо, черный дым. Черная, обугленная земля, серые обломки и пыль. Черная кровь и бледно-серые тела. Неужели никого не осталось…
…Токио лежал в руинах. Как и весь этот мир. Ни одного целого здания. Ни одного живо-го существа. Только он. Зачем?..
Нет, нет, невозможно, он не хотел верить в это. Кто-то должен остаться в живых… хоть кто-то!!!
Рыжий парень в сером мундире лежит навзничь. Блестящие зеленые глаза слепо смотрят вверх. Уцелевшая рука сжимает другую, узкую девичью руку в белой перчатке… Не уберег ты ее, Зой. Сэйлор Меркурий можно было узнать по коротким синим волосам. Оказывается, они любили друг друга… Не уберег ты ее.
Дальше, дальше, может, еще не кончено, говорил он себе. Но неумолимый холод в груди знал, что вопросы напрасны…
Четверо. Вчерашние враги, сражавшиеся вместе и вместе же погибшие. Два Лорда. Два Сэйлор воина. На мог блеснуло золотом… Пусть ты останешься жива, мой главный враг, моя последняя надежда… Сэйлор Мун. Но одного взгляда хватило, чтобы понять – живых здесь нет. Только ветер шевелил золотые волосы двух девушек да нес по воздуху обрывок черного плаща…
Почему?.. откуда взялись эти твари, что обрушились на мир, как саранча, как пожар, сме-тая все на своем пути…
Они, наверное, думали так же о нас, - кольнула мысль еще одним осколком безмерно хо-лодного льда. Нет, мы… мы были не лучше. Просто слабее.
Он устало сел на бетонный обломок здания. В ушах шумело, до сих пор ему казалось, что бой не кончен…
В этой войне не было победителей. Странные существа, значительно боле могуществен-ные, чем Темное королевство… они просто убивали. Забирали силу, оставляя после себя раз-валины и тела. Им сопротивлялись, но пришельцев было слишком много, а их сила слишком велика… Берилл питала надежды договориться с «Истинными», но он знал, что это невозмож-но. «Истинные» были фанатиками. Фанатиками могущественными и жестокими.
Какой мелочью была их война за Землю… если бы он еще мог улыбаться, то улыбнулся бы. Бывшие враги объединились, Лорды и юмы стали рядом с Сэйлор воинами. И враг был разбит. Но в живых никого не осталось. Война закончилась. Победителей в ней не было.
Раз все погибли, почему не погиб я?!! Потому что ты очень хорошо умеешь убивать, от-ветил он сам себе. Что толку…
Он не хотел верить в то, что остался совсем один. Но куда бы он ни смотрел, всюду были бледно-серые тела погибших и черная кровь. Когда человеческая кровь сворачивается, то тоже становится черной. Никого. Только ветер стонет среди обломков. Холодный мертвый ветер стонет на мертвой планете голосами погибших. Если бы он был жив, то, наверное, испугался бы. Слишком похоже.
Опять. Проклятый ветер! Или… он вскочил, до боли в воспаленных глазах всматриваясь в тела. Где? И он снова услышал.
… Она лежала ничком на теле одного из главных «Истинных», рядом - еще с полтора де-сятка трупов пришельцев. Порыв ветра откинул в сторону длинные волосы, затрепетал чудом уцелевший черный воротник матроски. Сэйлор воин. Он никогда не видел ее прежде, но сей-час это было не важно, потому что белую матроску заливало кровью. Красной.
Он отшвырнул несколько ближайших тел и аккуратно перевернул ее на спину. Она снова чуть слышно застонала, израненные руки сильнее сжали причудливый посох. Жива.
Ну же, как там тебя, дыши, цепляйся за жизнь, как цепляешься за свой посох! Не смей умирать, Тьма тебя побери!
Только сейчас, после перевязки он нашел время рассмотреть ее подробнее. Бледная кожа, длинные темно-зеленые волосы, метка планеты Плутон на лбу… цвета запекшейся крови, как будто приложили раскаленное тавро… Где он раньше мог видеть ее лицо?..
Костер отбрасывал тени на бетонные стены уцелевшей комнаты, ветер выл снаружи, но не мог пробраться сквозь его магический купол. Что толку с его магической силы?
Она задрожала, как будто кто-то схватил ее ледяной рукой за сердце. Нет! Тьма, нет! Он скинул с себя мундир, прижал ее к груди, пытаясь согреть. Но она уходила.
- Нет, не уходи, - шептал он ей в ухо, растирая плечи и спину, - ты же сильная, ты же во-ин, не уходи!
Но она уходила. За грань, к своим друзьям и врагам.
- Не уходи, - продолжал он шептать, - не оставляй меня одного…
Как же позвать тебя, чтобы ты вернулась?! Он знал, точно знал, что когда-то видел ее, он помнил эти длинные волосы темно-зеленого цвета, они искрились, когда отсвет фейерверка падал на них… Но где, когда он мог ее видеть?!
Девушка застонала и резко дернула головой… кулон на длинной серебряной цепочке, ко-торый Кунсайт машинально отодвинул при перевязке, скользнул ей на грудь. И засверкал в свете костра льдисто-голубым пламенем. Голубой кунцит.
… - А у тебя есть камень?
- Есть, - застывшая капля крови на цепочке…
- Это гранат, да?
- Да. Хочешь, поменяемся? – и отчаянное что-то мелькает в гранатовых глазах двена-дцатилетней девочки.
- Как тебя зовут?
- У меня нет имени. Это традиция.
- Я буду звать тебя Гранат. Держи, - льдисто-голубая капля падает в ее ладони. А в его собственные – темно-вишневая. Как ее глаза…
Темно-вишневая капля жжет его под мундиром, хотя кулон не теплее ветра на улице. Как ты мог забыть?!
- Гранат! Гранат, не оставляй меня, пожалуйста! Гранат, вернись ко мне! – как много времени прошло с тех дней, когда они говорили у озера… - Гранат, вернись!
Чуть дрогнули руки, его взгляд метнулся к ее лицу… к открывшимся темно-вишневым глазам.
- Норманн?..
- Да, Гранат. Это я.
Она посмотрела на него и задала вопрос, ответ на который знала.
- Остальные?
- Никого, - она закрыла глаза и вздохнула. Затем поудобнее села. Кунсайт продолжал об-нимать ее, - Мы остались одни, Гранат. Совсем.
- Я знала. Но я все-таки надеялась…
- Выпей, - Кунсайт протянул ей флягу, - согрейся.
Гранат кивнула и осушила полфляжки одним глотком, даже не поморщившись.
- Спасибо.
- Где ты научилась так пить?.. – он действительно был удивлен. Крепчайшее пойло из армейского рациона даже Лорды пили понемногу, - и вообще, что с тобой было?
- Со мной… Это долгая история, Норманн.
- У нас много времени. Вся эта чертова вечность… Мне странно, что ты не хочешь убить меня.
- Я слишком люблю тебя для этого.
- ЧТО?!!
- То, что ты слышал. Хочешь узнать мою историю, Норманн? – она вздернула голову, чтобы посмотреть ему в глаза, - Если коротко, то в день, когда объявили о помолвке капитана земной гвардии Норманна Кунцита и принцессы Венеры, я просила королеву Серенити назна-чить меня Стражем дальнего Рубежа и Врат Времени. Где и несла свою службу до прихода Избранных. А дальше был бой. Вот и все.
- Помолвки не было.
- Теперь это уже ничего не меняет. Случилось то, что случилось. Я влюбилась в челове-ка, который не предназначен для меня…
- Я виноват перед тобой.
- Виноват? Чем?
- Ты стала для меня чем-то вроде сказки. То ли она была, то ли ее не было… Я не узнал тебя тогда. Не догадался, кто ты… Ты была просто Гранат. А я забыл тебя.
- И несколько сотен лет носил мой камень на цепочке?
- Это единственное доказательство, что сказка все-таки была.
Он прислонился к стене. Раны Гранат уже затягивались, в регенерации она могла потя-гаться с ним. Все верно, иначе она не осталась бы в живых. Не смотрела бы сейчас на него своими глубокими темно-вишневыми глазами. Уставшая, бледная… живая. Он понял.
- Гранат… Я люблю тебя, - и светло-голубые глаза встречаются с темно-вишневыми. Это правда. Они оба знают, что это правда. Истина, не подлежащая сомнению.
Кунсайт улыбнулся. Оказывается, он умеет улыбаться.
- Меня уже целую вечность никто не звал по имени.
- Ты всегда был для меня Норманн Кунцит. Сначала просто человек, а уже потом герцог, лейтенант… Меня никогда не звал по имени никто, кроме тебя. У меня его просто не было.
- Откуда пошла эта традиция, что принцессам планет не дают имен?
- Потому что принцесса, королева – это, прежде всего, планета. Жизнь принцессы и ко-ролевы принадлежит планете. И нельзя об этом забывать. Нас учили, что главное – это долг.
- Но ты обручилась со мной в двенадцать лет. Тайно.
- Ты знал?
Он кивнул. И повторил уже сказанное.
- Моей помолвки с Венерой не было. Была помолвка с Гранат.
Эта ночь принадлежала им. На пустой планете, среди развалин, в мертвом городе, два по-следних живых человека сидели у костра. Они говорили, говорили обо всем на свете и не мог-ли наговориться…
…Кусок неба между разрушенных небоскребов окрасился красным.
- Светает.
- Куда мы пойдем теперь?
Гранат, Сэйлор Плутон, задумалась. И решительно тряхнула головой.
- У нас есть два выхода, - Норманн молча смотрел на нее, - или мы остаемся жить в этом разрушенном мире, неважно, на Земле или на форпосте Плутона. Или…
- Или?
- Или Земля не погибнет. Но за это придется заплатить. Дорого.
- То есть, как, «Земля не погибнет»?!
- Норманн, я хранитель Врат Времени. И я могу сделать так, что история пойдет по-другому. «Избранные» не придут. Они придут позже, но тогда Воины будут уже достаточно сильны, и смогут противостоять им. Но моей силы недостаточно для этого. Ты должен помочь мне.
- «Избранные» не придут… А что будет? – он знал ответ заранее.
- Вы проиграете эту войну. И все погибнете. Ты – последним, в бою. Воины все выживут, станут сильнее. Затем зло еще не раз будет приходить на Землю, закаляя их в сражениях. Ко-гда придут «Избранные», они выживут сами и спасут Землю.
Спасти мир ценой жизни… Думал ли ты Кунсайт, демон Темного Королевства, что мо-жет случиться такое?! Думал ли ты об этом, Норманн Кунцит, капитан гвардии Земли?
- Я забуду тебя? – полувопросительно, полуутвердительно сказал он.
- Скорее всего. В том мире не было ни этой встречи, ни разговора.
- Я не забуду тебя. И, потом, будущее всегда можно изменить.
Гранат встала и подняла с Земли свой посох.
- Тогда пойдем.

…На пустой по прихоти судьбы площади, залитой утренним светом, стояли двое. Вот де-вушка с темно-зелеными волосами, вспыхивающими изумрудными искрами в лучах солнца, подняла вверх светлый резной посох с навершием в виде гранатового шара. Высокий мужчина с ослепительно белыми волосами и глазами цвета зимнего неба улыбнулся и положил свои ру-ки поверх ее рук...
…Шар засиял изнутри, и поднялся ветер. Свежий ветер, он трепал их волосы, но не ме-шал смотреть друг на друга. В последний раз…
Время и пространство менялось вокруг них, они были уже нигде и никогда… Вот Земля снова жива… Миг, и время тронется, и все изменится…
- Я тебя никогда не забуду.
- Я тебя никогда не увижу…
- Я тебя никогда не увижу?...
- Я тебя никогда не забуду…
- Я тебя никогда не забуду…
- Я тебя никогда не увижу…
Время тронулось, и мир снова стал существовать в пространстве и во времени. Только эхом какого-то затерянного мига прозвучали в пустоте среди звезд слова…
- Я люблю тебя.