Байки скорой помощи Опции

[SuperMax]

Звонков Андрей
рассказы


Негры
Про Скоропомощьной" сленг

Врач Марина Ивановна Захарова пришла на подстанцию три года назад. Всей своей внешностью: ростом, синими глазами, певучим грудным голосом и не меркнувшим румянцем напоминала она дымковскую игрушку. Пепельную косу Марина после окончания института укоротила до лопаток и заплетала ее аж от самого темечка.
С Женей Соболевой, которая всего месяц как распределилась на подстанцию, они составили удивительную бригаду. Каждый их приезд отмечался сакраментальным вопросом: “Вас специально подбирали таких красивых? Да?” Они поначалу смущались, а потом, принимали как должное и даже кокетничали.Женька, этакий курносый золотоволосый звоночек, ростом под метр шестьдесят, никогда не унывала. Со степенной и спокойной Мариной они быстро сдружились, особенно после их первого совместного дежурства. Сразу после стажировки на спецах, Женьку поставили в бригаду к доктору Захаровой, и вечером им дали вызов в гостиницу с поводом “боль в животе, теряет сознание”. Повод куда как серьезный! Поэтому, не мешкая, они выехали, и в гостинице Марина облегченно вздохнула, у мужичка оказалась прободная язва. Штука слава богу не смертельная, но очень неприятная. Главная неприятность заключалась в том, что нельзя обезболивать, а оставить так тоже жалко. Боль невероятная, как ножом в живот. Марина, не желая мучить больного, приказала Женьке быстро прислать водителя с носилками и найти еще двух “негров” в качестве рабсилы, чтобы донести до машины. .Женька сорвалась с места, проскочила по коридору, спустилась до первого этажа по лестнице, отмечая, что лестничные пролеты узкие и с носилками будет идти трудно, выбежала на улицу и передала водителю приказ Марины. А сама вернулась в холл к администратору:
- У вас негры есть?- спросила она серьезно.Администратор, немного удивившись, ответила:
- Да, в номерах 1156 и 1164 проживают два африканца- ученые, участники конгресса мелиораторов из Мали и Нигерии.
- А они понимают по русски?- притопывая от нетерпения , спросила Женька.
- Кажется, да, но у нас, на всякий случай, есть переводчик, - ответила администратор.
- Давайте, - сказала Женька, - важное дело!
Администратор вызвала переводчицу и они все вместе пошли в номера африканских мелиораторов. Зайдя сначала в один, а затем и в другой номер, Женька выпалила, что ей срочно нужны два негра! Переводчица, слегка смутившись, перевела:
- Врач говорит, что ей срочно нужны для помощи два африканца, не могли бы вы помочь?
Африканцы, обалдев от Женькиного напора и от самой Женьки, согласно закивали головами, они были готовы на все, и, затянув пояса банных халатов, потопали за ней, шлепая задниками. Марина, сидя в номере за столом, описывала карточку. Когда она подняла глаза, то увидела перед собой двух чернокожих и чуть не свалилась со стула. И без того большие глаза ее превратились в плошки.
- Кто это? - спросила она.
- Негры, - ни в чем не бывало ответила Женька, - я их нашла.
Мелиораторы влюбленными глазами глядели на обеих. Едва не упавшая вторично Марина, поднялась, и сказала:
- Ну пусть берут носилки и несут к машине.
Окончательно обалдевшая от такой наглости переводчица сообщила мелиораторам, что врач велит взять носилки с телом и нести за ней. Негры послушно ухватились за ручки носилок, водитель, стоявший рядом, даже не пошевелился, и понесли. Они не произнесли ни слова, а болеющему мужичку, как в последствии выяснилось тоже мелиоратору, было абсолютно до звезды, кто его несет. От боли и так чернело в глазах. В машине погрузив носилки, Марина и Женя хором сказали СЕНЬКЬЮ, на что мелиораторы ответили по-русски:
- “Не за что”, А один спросил у переводчика:
- А что случилось с академиком Нигматулиным? Ведь завтра у него четыре доклада на конгрессе?
- Заболел, - ответила переводчица.
Когда раф отъехал от гостиницы, водитель и Марина хором захохотали, водитель даже остановился. .Женька недоумевающе смотрела на них через переборку в салоне.
- Вы чего?
- Ну уделала, так уделала, - хохотал водитель.
- Вот это я понимаю.! Женька крутила головой.
- Да в чем дело? Что вы смеетесь? Я что-то не так сделала?
- Да нет, все нормально, - сквозь слезы отвечала Марина, - это я виновата! Женечка, на скоропомощном языке “негр” - означает просто мужчина для переноски носилок. Любой! Поняла? - и она опять захохотала.Женька смутилась, а потом тоже расхохоталась, у этих негров были такие странные лица, когда их привели в номер больного.Академик Нигматулин с носилок, кряхтя, подал голос:
- Вы мне-то хоть скажете, над чем так смеетесь? Даже вроде бы полегче стало!

[SuperMax]

Матюхин Про неуважающего фельдшеров доктора

Маленький доктор Матюхин, был не плохим доктором - докторишкой или докторенком. Он был просто маленького роста. Ну не вырос. Что теперь поделаешь? И по причине, а может быть, и вследствие этого, он был ужасно амбициозен. Самомнения и спеси было, как сейчас говорят, не меряно. Кроме всего этого, он еще был немножко болен... Ну не совсем на голову, но и не без того... Есть такая болезнь - невроз. У каждого она проявляется по-разному... Кто заикается, кто стеснительный, кто мочится по ночам, а доктор Матюхин страдал двигательным неврозом. Как определил однажды старший фельдшер - шило в заднице!

Работал Матюхин азартно, на вызове лечил старательно, и даже несколько агрессивно! Спорить с собой он не позволял никому! Да какое там - спорить? Спросить о чем-нибудь и то - преступление. Я врач! А Вы кто? или Вы что, хотите меня дураком выставить? ваше дело (далее на выбор): - молчать и делать, что скажу! - болеть и не возражать! - носите ящик и молчите! Но чаще всего от него доносилось: Я вам доктор или кто? - Я врач, а вы фельдшер, делайте что скажу!

Кроме всего этого, он строго придерживался инструкции. Если работал не один, фельдшер нес алюминиевый восьми-килограммовый ящик, даже если фельдшером была девушка. Понятия галантности для Матюхина не существовало!

И вот однажды летом старший фельдшер (старший над фельдшерами) решил по-своему наказать -Купцова и Короедова. Двухметровые ребята, которых звали не иначе как двое из ларца, и в самом деле напоминали мультяшных близнецов, приняли суточную бригаду, радуясь перспективе поработать на пару, обкатать районные квасные бочки, потискать в перерывах фельдшериц... они не ожидали, что третьим у них станет ... доктор Матюхин!

Дружно вломились они в кабинет старшего фельдшера и, чуть не падая на колени, запричитали:"- За что, Иван Афанасьевич?" "-А вот за то, за то и за это!" - ответил старший фельдшер. "-А мы больше не будем! - клялись двое из ларца, - Только уберите Матюхина!" "-Поздно, - сказал старший фельдшер, - сегодня отработаете. Что б впредь знали, как дисциплину безобразничать, а потом видно будет!" Убитые горем фельдшера поплелись работать.

Весь день они молча выполняли Матюхинские Замесить и нарубить!, и лишь только кто-нибудь из них открывал только рот, раздавалось: "- Я вам доктор, или кто? Это я врач, а вы - фельдшера! Делайте, как я сказал!"

Матюхин сиял, он упивался властью над этими лбами, он видел, что он самый умный, самый сообразительный и находчивый... Что, если бы не он, сами они никогда ни с чем бы не справились... Иногда, в глазах то Купцова, то Короедова появлялось нечто вроде неудержимого желания жахнуть Матюхина ящиком по черепу, но второй во время удерживал друга от необратимых действий, говоря: "-до утра потерпим, а там, пошел он в...." Иногда, правда, их разбирало. В обед, травя анекдоты в диспетчерской, их застал Матюхин: "-Надо мной смеетесь?" - в лоб спросил он. "-Никак нет, хором ответили двое из ларца, - Мы гордимся честью, что работаем с вами!" Матюхин смутился. Он вышел из диспетчерской, и во время, потому, что диспетчера дружно захохотали. А потом, Матюхин, встретив Короедова в коридоре подстанции, тыкая его пальцем в грудь, и, пытаясь открутить пуговицу на халате, спросил: "-Вы, что, серьезно - гордитесь?" "-Совершенно серьезно, - ответил Короедов, отдавая пуговицу - Вами нельзя не гордиться, Сергей Александрович!"

Нащупав повышенную чувствительность к лести, двое из ларца и дальше бы смогли навести более-менее нормальные отношения, если бы Купцов вечером не закрепил у входа во врачебную комнату картонку с вензелями и надписью: ЗДЕСЬ ОТДЫХАЕТ МАТЮХИН С. А.. Этого Матюхин уже простить не мог. Никакие уверения в гордости и уважении больше не действовали. Матюхин гонял фельдшеров, как сидоровых коз, он нарочно госпитализировал всех больных по инструкции на носилках, он заставлял двух из ларца носить дыхательную аппаратуру на каждый вызов на всякий случай, особенно если вызов был на пятый этаж пятиэтажки. Сам он налегке взлетал по лестнице, и сверху, скребя голову и пританцовывая, поторапливал навьюченных словно верблюды фельдшеров "-Скорее! Скорее! Не задерживайте вызов!"

Ребята закипали. "- И эта падла... - говорил один другому на ухо... - Да я его... - Терпи, - отвечал другой, - до утра, а там разбежимся и, в гробу мы его видали!"

В четыре утра, пришел вызов - белая горячка с большущим знаком вопроса. Оно, может, кому-нибудь и покажется странным, но если звонят на 03, то и выезжает обычная бригада скорой, а потом уже на себя вызывает психиатров. Диспетчер, не долго думая, поднимает бригаду Матюхина.

На вызове перепуганная женщина и небритый мужик, гонявшийся за ней с ножкой от стола. К приезду скорой, мужик успокоился и принялся доставать изо рта что-то длинное, похожее на проволоку, сам себе, задавая вопросы и отвечая на них. Не долго думая, Матюхин, почесался, дернул плечом, шумно выдохнул через нос и тоже залез в рот, вспомнив, что еще с ужина между зубами застрял рубленый бифштекс. Мужик в горячке почуял в докторе своего и доверительно спросил:

- Ты их тоже видишь?

- Кого? - спросил Матюхин, пока двое из ларца примеривались, как мужика вязать.

- Червяков, - ответил мужик, доставая очередного изо рта.

- Конечно, вижу.

Женщина с ужасом смотрела на шмыгающего Матюхина, сопоставляя его с мужем.

Матюхин крепко почесал голову, подошел к трехногому столу, стукнул кулаком и сказал:

- Надо ехать в больницу.

Мужик согласно покивал: надо, надо. И без всяких уговоров, побрел к машине, по пути смахивая с себя тараканов и отплевываясь червяками. Там Матюхин усадил больного в салон Рафика, туда же сели двое из ларца, а сам устроился рядом с водителем, показывать дорогу в психоприемник на Потешной улице. Садясь, он дал указание фельдшерам:

- Сопроводительный лист оформите!

Сопроводиловки, которые в те времена валялись везде и в кухне вместо подкладки под горячий чайник, и в туалете, и в водительской для записи счета при игре в домино, словом самая распространенная бумажка, лежали во всех карманах..

Замесить и нарубить! Ну они и замесили. Один из них написал одну на больного, а другой - вторую на доктора, в примечании которой добавил, самовольно сел в машину, выдает себя за врача.

В приемное отделение Матюхин вбежал, потрогал журналы, несколько раз хлопнул дверью и налетел на дежурную медсестру:

- Где врач? Мы больного привезли.

Купцов с Короедовым, придерживая под руки мужика в горячке, положили обе сопроводиловки на стол, а Матюхин помчался по коридору выкрикивая - Где врач?

Наконец нашелся одуревший от бессонной ночи, сверкающий исцарапанной лысиной и добролюбовскими очками в железной оправе, психиатр. Он подошел к столу, наткнулся на две сопроводиловки, взял верхнюю, прочитал и спросил, зевая:

- Матюхин кто? - он вопрошающе поглядел на двух из ларца.

Влетевший в смотровой кабинет следом за психиатром и успевший проверить все комнаты, Матюхин плечом саданул шкаф и, нанося по дверце удар кулаком, сказал:

- Я!

- И давно он с вами? - спросил психиатр, обращаясь к стоящим фельдшерам.

-- С утра. -- Ладно, пока оформим, утром разберемся. Матюхин, не придавший значения этому диалогу, поскреб затылок, а потом, испытывая невыразимое желание обратить на себя внимание, тыкая пальцем в грудь психиатра, сказал:

- Мы больного привезли. Белая горячка. - Матюхин попытался и психиатра лишить пуговицы на халате, но тот вырвался. и, держа его сопроводиловку в руках, вышел.

Спустя пару минут, в смотровую, хрустя суставами и разминая пальцы, вошли два брата - санитара, которые тоже спросили:

- Кто Матюхин?

- Я - Матюхин.

- Пошли.

- Пошли, - согласился Матюхин. Но на всякий случай добавил, - Я - врач!

- Мы знаем, - ответили браты, и доктор, успокоившись, пошел с ними. По дороге он подозрительно дергал плечом, зачем-то расправлял плечи, взмахивая руками, и в конце концов, санитары перехватили парящие в воздухе верхние конечности и завернули их за спину.

Они ловко вытряхнули Матюхина из одежды, оставив в одних трусах, Э! Что вы делаете? Я врач! Делаем, что приказано, - ответили браты, - доктор приказал! Потом также ловко напялили на него синюю байковую пижамку без карманов и воротника, и завели в отделение, где в палатах без дверей с решетками на окнах обреталось еще с полсотни больных.

Вот тут Матюхин понял, что попал. Он рванулся к двери, но не тут-то было. Открывалась она только специальным ключом. Доктор поскребся, поорал, что он - врач! Ему ответили, что это всем известно и, в конце концов, когда ему, прижатому к кровати коленом, впрыснули в ягодицу аминазин, он успокоился.

А двое из ларца тем временем сдали мужика в горячке, спокойно доработали смену и с чувством выполненного долга завернули до ближайшей пивной.

Доктора Матюхина хватились только через два дня, когда он не вышел на работу. Дома его тоже не было. А на вопрос, - где он может быть? Короедов, задумчиво глядя на Купцова, сказал,

- может, в психушке?

Обалдевший от такой наглости, и к счастью воспринявший реплику Короедова всерьез, старший фельдшер стал обзванивать психбольницы и, в самом деле, нашел Матюхина в больнице Ганнушкина. Он бы на этом успокоился, если бы Короедов не добавил, уходя:

-Значит, где оставили, там и лежит?

Язык мой - враг мой, гласит народная мудрость. Но было поздно.

- То есть как это где оставили?

И тут Короедов, рассчитывая на понимание, сознался, что они уложили Матюхина в психушку. Случайно, пошутили. Написали сопроводиловку, а психиатр и в самом деле решил Матюхина лечить! Ну не будут же они с доктором спорить? Все-таки он врач, а они - фельдшера!

Зав. подстанцией помчался в больницу выручать доктора. Перепуганный психиатр, понявший, как его подставили, уперся. Матюхин - болен! Он неадекватно себя ведет, кричит, пытается ломать мебель, и главное - чешется! Зав убеждал, что невроз, которым страдал Матюхин не психоз, в психиатрическом стационаре не лечится. И, в конце концов, отстоял. Психиатр выписывая Матюхина под расписку зава, напутствовал, давая рекомендации. Вялого, сонного Матюхина, с насыщенной аминазином задницей отвезли домой отсыпаться.

Зав вернулся на подстанцию разбираться с хулиганами. Однако, рука не поднималась написать заявление в милицию. Да и юрист по телефону объяснил, что заявление подать может только пострадавший, а он сейчас никакой, отлеживается дома. В общем, по началу обошлись словесной выволочкой в кабинете зава, где двое из ларца, ковыряя пол ботинком, смущенно улыбались. Короедов, сказал: "- ну мы же только предположили, что он нездоров, а психиатр подтвердил."

Аминазин действует долго. Это все знают. Матюхин, никогда не испытывавший на себе столь чудесного препарата, вышел на дежурство другим человеком. Он подолгу разглядывал график, не менее долго он читал карточку, пытаясь осмыслить повод к вызову, и на робкое предложение фельдшерицы, сделать больному укол обрадовался:"- Вы думаете? Ну сделайте, конечно!" Недели за две Матюхин наконец превратился обратно в самого себя... он снова начал бегать по подстанции, чесаться и подпрыгивать сидя на стуле... О том, что надо бы написать заявление в милицию он забыл, а зав напоминать не стал... Зачем? Ведь ребята оказались не так уж и не правы! И если кто-нибудь в присутствии Матюхина начинал травить о психушке, не имея ввиду его, а вообще... Сергей Александрович становился молчаливым и задумчивым.